УФСИН по Республике Татарстан

420111, г. Казань, ул. Кремлевская, 12/20

Телефон приемной УФСИН России по Республике Татарстан: (843) 231-73-73

Телефон доверия: (843) 292-00-17

Телефон дежурной части: (843) 231-73-10

Факс: (843) 231-73-26

Телефон по вопросам поступления корреспонденции: (843) 231-73-50

Телефон по вопросам поступления обращений граждан: (843) 231-71-96

Заявление на длительное свидание

Заявление на краткосрочное свидание

Заявление на перевод осужденного в другое учреждение

Заявление о поиске осуждённого

Заявление на передачу

____

Электронная почта ufsin@16.fsin.gov.ru

Режим работы:
Понедельник-пятница с 9.00 до 18.00
Обед с 12.00 до 13.00

___

 

ФКУ ИК-2 УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ ИК-3 УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ ИК-5 УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ ИК-8 УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ ИК-10 УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ ИК-19 УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ КП-17 УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ КП-18 УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ СИЗО-1  УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ СИЗО-2  УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ СИЗО-3  УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ СИЗО-4  УФСИН России по Республике Татарстан

ФКУ СИЗО-5  УФСИН России по Республике Татарстан

 

 

ГРАФИК ПРИЕМА ГРАЖДАН

руководящим составом Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Татарстан

 

Начальник Управления

Хиалеев Эдуард Данилович                   — 2 и 4 четверг месяца с 15.00 до 16.00 ч

 

Первый заместитель начальника Управления

Яцкевич Олег Васильевич                    — четверг с 16.00 до 17.00 ч

 

Заместитель начальника Управления

Хусаинов Рафаэль Габдулбарович       — понедельник с 16.00 до 17.00 ч

 

Заместитель начальника Управления

Буренков Алексей Александрович       — вторник с 16.00 до 17.00 ч

 

Заместитель начальника Управления

Яковенко Андрей Игоревич                            — среда с 16.00 до 17.00 ч

 

Заместитель начальника Управления

Фахреев Ильназ Инсафович                 — пятница с 16.00 до 17.00 ч. – граждан

— пятница с 17.00 до 18.00 ч. – сотрудников

 

Заместитель начальника Управления

Шаймурзин Ренат Рашитович                    — пятница с 10.00 до 12.00 ч

 

Помощник начальника УФСИН по соблюдению прав человека в УИС

Фадеев Андрей Борисович                    — пятница с 10.00 до 11.00 ч

 

Запись на прием осуществляется по телефону 231-73-73

Примечание: в остальные дни, в том числе выходные и праздничные, просьба обращаться к дежурному по телефону 231-73-10 (работает круглосуточно)

 

 

РЕСПУБЛИКА ТАТАРСТАН — субъект Российской Федерации, входящий в состав Приволжского федерального округа. Республика граничит с Кировской, Ульяновской, Самарской, и Оренбургской областями, Башкортостаном, Марий Эл, Удмуртской Республикой и Чувашией. Общая площадь Татарстана — 67 836 квадратных километров. Протяженность республики составляет 290 км с севера на юг и 460 км с запада на восток. Крупнейшие реки — Волга, Кама, Вятка, Белая. Два водохранилища — Куйбышевское и Нижнекамское.

В составе России Казань именовалась сначала Казанским царством, позднее Казанской губернией. В 1920 году был подписан декрет об образовании Татарской АССР в составе РСФСР. С 30 августа 1990 года официальное название — Республика Татарстан.

Татарстан является одним из наиболее развитых регионов России, занимая 6-е место в стране по объему производства. В промышленном комплексе ведущее место занимают нефтедобыча, химия и нефтехимия, машиностроение и металлообработка. Важную роль в экономике республики играет аграрный сектор. Республика Татарстан входит в тройку сельскохозяйственных лидеров России.

 

Тюрьмы существовали на территории Казанской губернии с незапамятных времен, однако вплоть до середины XVII века содержание в них носило, в основном, предварительный характер — как и во всем Русском государстве. Зачастую тюрьмы использовались и в гражданских делах. К примеру, в XV-XVII веках обычным решением судов по делам о долгах было «поставление на правеж», то есть заключение в тюрьму с ежедневным выводом на торговую площадь и избиением. При этом горожанам предлагалось подавать несчастному милостыню. «Правеж» продолжался до полного сбора суммы долга. О лишении свободы как мере наказания и попытке исправления впервые говорится в Судебнике Ивана IV 1550 года. Тюрьма, согласно Судебнику, полагалась, в частности, за впервые совершенную кражу, ложный донос и лихоимство (взяточничество).

Дальнейшее развитие пенитенциарной темы произошло при царе Алексее Михайловиче. Соборное уложение 1649 года предусматривало достаточно широкое применение тюремного заключения в его современном понимании. Все судебные приговоры теперь должны были сопровождаться ссылками на одну из 965 статей этого свода законов. Уложение не только конкретизировало сроки наказания, но и регулировало вопросы строительства и содержания тюрем. В Казани на тот момент их было три. Все они находились в «каменном городе» (в Кремле), в них отбывали наказание или находились под следствием более 400 человек.

К началу XVIII века отдельные тюрьмы были заменены единым «тюремным двором», также расположенном в Кремле. Согласно сохранившемуся описанию, приведенному в книге «Внимание! Зона!», изданной в Казани к 125-летию УИС, тюремный двор был огорожен «острогом сосновым» (забором из бревен) высотой три сажени. В длину двор имел 21 с половиной сажени, в ширину – 16. Закрывался он прочной калиткой с четырьмя кольцами, двумя железными цепями, восемью железными пробоями и висячим замком. На режимной, говоря нынешним языком, территории стояли 13 квадратных «изб верхних» из «сударного лесу», крытых камышом, со сторонами в две с половиной сажени (сажень в ту пору варьировала от 153 до 176 сантиметров). Снаружи, кроме того, находились три караульные избы. Помимо запираемых помещений, тюремный двор располагал и «спецсредствами»: здесь находились 165 кандалов, 12 «ножных желез с замками», 12 «ножных желез», а также «две цепи долгих, что в мир ходят и с ошейниками, у них 4 замка висячих».

На момент, когда делалось это описание, заключенных в тюремном дворе содержалось немного, всего 98 человек, в том числе 10 татар, 1 черкес и 8 «малолетних стрельцов» — участников знаменитого московского стрелецкого бунта 1698 года. По указу Петра I все его участники старше 20 лет были казнены, остальных же разослали по тюрьмам разных городов России, включая Казань.

К слову, царь-реформатор с осужденными не церемонился. В 1715 году он утвердил Артикул воинский, явивший собой по сути новый и весьма жесткий уголовный кодекс. Тезис XVII века о наказании как средстве исправления преступника здесь полностью отсутствовал, как и срочное тюремное заключение. За малейшую провинность артикул предусматривал телесные наказания и отправку в солдаты, за более серьезные прегрешения полагались либо смертная казнь, либо бессрочные каторжные работы – «крепостные» и «галерные». Основная масса каторжников трудилась на строительстве Петербурга, оборонительных крепостей и в адмиралтействах. В Казанском адмиралтействе, созданном в 1718 году, заготовкой леса занимались лашманы – татарские крестьяне и служилые татары, отрабатывавшие подушную подать, каторжане же работали в самом адмиралтействе, сколачивая плоты для отправки леса водным путем к балтийским берегам.

В эпоху дворцовых переворотов армия рабов уже не требовалась, и осужденных начали отправлять за Урал. Сложившийся за 20 лет порядок доставки в Сибирь ссыльных и каторжных утвердила своим указом от 30 мая 1764 года уже Екатерина II. Со всей европейской части страны приговоренных к каторге и ссылке свозили в Казань, размещая в теперь уже «многочисленных» тюрьмах, расположенных в Кремле и около него. Потом их партиями отправляли по Сибирскому тракту – пешком, в кандалах. При этом ночевать осужденные должны были в «обывательских» домах в придорожных деревнях – в порядке «постойной повинности», введенной при Петре I. Это было очень обременительно для местных жителей. К тому же из-за слабой охраны каторжники часто совершали побеги, совершая разбои и убийства на том же самом Сибирском тракте. Еще больше крестьян пугал произвол конвойных команд. Спасаясь от всех трех зол, подальше от скорбной дороги переселялись целыми деревнями! Достоверно известно, что так появились, к примеру, несколько сел, поныне существующих в Балтасинском районе Татарстана.

Самым известным заключенным того периода стал Емельян Пугачев. В 1772 году он был арестован в Малыковке (ныне – город Вольск Саратовской области), доставлен в Казань и помещен в так называемую «старую» тюрьму на комендантском дворе в Кремле. Решения же касаемо бунтовщиков принимались в Петербурге — самой Екатериной. 6 мая 1773 года императрица, рассмотрев дело, приказала: «Оному Пугачеву, за побег его за границу в Польшу и за утайку его по выходе оттуда в Россию о своем названии, а тем больше за говорение возмутительных и вредных слов, касающихся до побега всех яицких казаков в Турецкую область, учинить наказание плетьми и послать так, как бродягу и привыкшего к праздной и предерзкой жизни, в город Пелым, где употреблять его в казенную работу». Однако к моменту прихода указа в Казань, Пугачева в тюрьме уже не было.

Проявив незаурядную хитрость и актерские способности, Пугачев в тюрьме усердно молился, выдавая себя за старообрядца, пострадавшего за веру (хотя в царствование Екатерины II старообрядцев уже не преследовали). Его посещали казанские староверы, по своему уважало и тюремное начальство. Как и в XVII веке, заключенных под конвоем гарнизонных солдат водили по городу просить милостыню. Подавали им, очевидно, неплохо, поскольку хватало не только на продукты. Пугачев вместе с другим заключенным, жителем казанского пригорода Алаты Парфеном Дружининым, уговорили конвойных зайти в кабак и напоили их там. Сын Дружинина к этому времени уже ждал с повозкой. На ней беглецы вместе с мертвецки пьяными конвоирами и покинули Казань, выбросив солдат в нескольких верстах от города. Показательно, что когда в 1832 году Пушкин в своей «Истории Пугачева» изложил  события, император Николай I, бывший его личным цензором, вычеркнул описание этого безобразия. Классик вынужден был написать, что Пугачев бежал, «оттолкнув» одного из конвоиров.

Екатерина II весьма интересовалась идеями Просвещения, неоднократно высказывалась в пользу того, что тюрьмы должны «способствовать к исправлению», однако на деле уголовные наказания оставалась чрезвычайно жестокими. И если при Елизавете Петровне смертная казнь была фактически отменена, то при Екатерине в ходе подавления одного только пугачевского бунта было казнено более 20 тысяч человек. В то же время именно эта императрица стояла у истоков появления централизованной уголовно-исполнительной системы как таковой. В 1775 году началась губернская реформа Екатерины. В соответствии с «Учреждением об управлении губерниями», страна делилась на 40 губерний, каждая губерния – на уезды (от 6 до 15). В каждой губернии помимо прочего должна быть устроена губернская, а в каждом уезде – уездная тюрьма. Последняя нередко строилась как часть комплекса всех уездных учреждений — вместе с помещениями суда, казенной палаты и полицейского управления, как это было в типовом проекте казанского архитектора П.Г.Пятницкого. В самой Казани в этот период была построена не только Губернская, но и Пересыльная тюрьма, а также здания Казанских арестантских рот гражданского ведомства. Этот комплекс расположен ныне на режимной территории ИК-2. А старейший уездный тюремный замок сохранился на территории республики в городе Мензелинске и тоже используется по прямому назначению – здесь расположен следственный изолятор №4.

В 1832 году император Николай I, известный как сторонник детального – в отличие от предшественников – регулирования всех сторон жизни государства и общества, утвердил «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей ссыльных». С одной стороны, согласно Своду, основной целью наказания являлось нравственное исправление провинившегося. С другой — устанавливался достаточно жесткий и четкий режим в тюрьмах и ссылках. Так, к примеру, рабочий день заключенных продолжался до четырнадцати часов летом и до десяти — зимой. Были установлены нормы питания для всех категорий заключенных, форменная одежда и сроки выдачи новой. Для того чтобы предотвратить опасность побега, арестантские шинели стали шить с рукавами двух цветов (бурого и серого), тех же цветов были и штанины. На спину куртки и шинели стал нашиваться ромб желтого цвета, который народ вскоре прозвал «бубновым тузом». Каторжникам стали брить половину головы (в зависимости от категории, вдоль или поперек). Даже кандалы теперь были форменные, определенного веса и с определенным количеством звеньев.

В том же 1832 году, во время пребывания в Казани, Николай I проинспектировал Казанскую губернскую тюрьму. Его поразило то, что местный губернский прокурор Гаврила Иванович Солнцев знал каждого арестанта (а их было около 300 человек) по имени. Он начал перекликать арестантов без списка, называя их именами, которыми они пользовались в тюрьме (Кузька Ипатьев, Алешка Дубровин, Ларька Беззубый и т.д.) и рассказывать о том, кто, сколько и за что сидит. Император сверился со списком и не нашел ни одного несоотвествия. По окончании осмотра он обратился к Солнцеву и сказал: «У меня в России два Солнца: одно — на небе, другое — ты». Звал его служить в Петербург, но Солнцев отказался, поскольку двор «кишел» интригами: сегодня ты в фаворе, завтра — в опале.

Решать вопрос о некоем упорядочении отправки каторжан в Сибирь начали при Александре I, после воны с Наполеоном. 16 марта 1816 года был создан просуществовавший почти полвека Корпус внутренней стражи, подчиненный военному министру. Вся Россия по замыслу великого реформатора М.М.Сперанского была поделена на шесть округов внутренней стражи, включая Казанский. Основную часть его служащих составляли этапные команды, состоявшие из одного обер-офицера, двух унтер-офицеров, 25 солдат, 4 городовых казаков и одного барабанщика. Этапная команда должна была сопровождать арестантов до следующего этапного пункта, передавать их по счету и охранять этапную тюрьму. На всех почтовых трактах через одну станцию были построены этапные помещения для ночлега заключенных.

До середины 70-х годов XIX века основные пути из европейской России в Сибирь шли через Казань и дальше на Пермь. Другим путем в Пермь попадали лишь арестанты из Архангельской, Вологодской и Вятской губерний, а осужденные из Оренбургской(в основной массе) и Уфимской губерний попадали сразу в Тобольск, где действовало терминальное «депо», распределявшее прибывших по местам отбывания наказания. С учетом указанных обстоятельств в Казанской пересыльной тюрьме расположился не рядовой этап, а Экспедиция о ссыльных, просуществовавшая с 1817 по 1889 год. Экспедиция о ссыльных не только вела всю необходимую документацию, но и снабжала каторжан на этапе одеждой и обувью.

Скрупулезный подход к делу позволил сократить число побегов. Впрочем, здесь свою роль сыграла и немудрящая техническая новинка, введенная в 1824 году (в первый год — в качестве эксперимента) для этапов, отправляемых через Казанскую, Пермскую и Оренбургскую губернии. Впоследствии известнейший российский юрист и общественный деятель А.Ф.Кони, в бытность свою прокурором Казанского окружного суда (и одновременно губернским прокурором) так описал это устройство: «На толстый аршинный прут с ушком надевались до восьми запястьев (наручней) и затем в ушко вдевался замок, в каждое запястье заключалась рука арестанта. Ключ от замка клался вместе с другими в висевшую на груди конвойного сумку, которая обертывалась тесемкою и запечатывалась начальником этапного пункта. Распечатывать ее в дороге не дозволялось. Прут соединял людей, совершенно иногда различных по возрасту (бывали дряхлые старухи, бывали дети), росту, походке, здоровью, силам… прут убивал всякую индивидуальность, возможность даже в условиях этапного пути; он насильственно связывал людей, обыкновенно друг другу чуждых, часто ненавистных…»

Творцом и исполнителем одной из последних великих реформ эпохи Александра II – реформы исправительной системы 1879 года – стал казанец Михаил Николаевич Галкин-Враской. Пенитенциарные проблемы привлекли его внимание в период работы в Училищном комитете в Петербурге. В 1862 году он ушел в длительный отпуск и два года за собственный счет изучал деятельность исправительных заведений Англии и Франции. Позднее он создал образцовую тюрьму в Санкт-Петребурге; не забывал о пенитенциарной деятельности и на должности эстляндского, а затем саратовского губернатора. В 1877 году при Государственном совете была учреждена Комиссия по тюремному преобразованию для разработки правовых основ реформирования тюремной системы. Михаил Николаевич принял активнейшее участие в ее работе. Результатом этой деятельности стало учреждение 27 февраля 1879 года Главного тюремного управления и назначение на должность его начальника Галкина-Враского – с правом докладывать императору, минуя министра внутренних дел.

Положение в местах заключения Казанской губернии, как и в целом по России, в ходе реформы значительно улучшилось. В немалой степени этому способствовала деятельность «губернских попечительных о тюрьмах комитетов», которой Галкин-Враский уделял большое внимание. В большинстве губерний, в том числе и в Казанской, эти комитеты, состоящие из крупных чиновников, представителей купечества и интеллигенции, работали активно. А занимались они не только благотворительной деятельностью, но и контролировали деятельность тюремной администрации, не допуская коррупции и произвола. Большое внимание стало уделяться религиозному воспитанию осужденных. В Казанской губернской тюрьме действовала, к примеру, церковь со штатным священником; свободно допускались в учреждение и мусульманские священнослужители.

К работе с заключенными подключилась широкая общественность. В тюрьмах Казанской губернии, согласно отчету за 1899 год Общества попечительного о тюрьмах, студентами Казанской духовной академии стали проводиться чтения религиозно-нравственного и церковно-исторического содержания по особо составленным программам и, главным образом, эта программа велась в воскресенье и праздничные дни. Для иллюстрации и большего усвоения прочитанного стали показывать «туманные картины посредством имеющегося в тюремном отделении волшебного фонаря». При тюрьмах существовали попечительства, которые занимались поиском работ для арестантов. В 1913 году возникает тюремный патронат. Он ведал поиском работы для освобождаемых, подыскивал им жилье, снабжал одеждой и обеспечивал инструментом для работы.

Система учреждений тюремного ведомства в Казанской губернии в пореформенное время была стандартной для внутренних губерний России и вплоть до 1917 года не претерпела серьезных изменений. Она включала в себя губернскую тюрьму, центральную пересыльную тюрьму, исправительное арестное отделение, земский арестный дом, воспитательно-исправительный ремесленный приют (для малолетних). В каждом из одиннадцати уездных городов был тюремный замок. До 1890 года каждое из этих учреждений непосредственно подчинялось Главному тюремному управлению. Указом от 31 марта 1890 года в Казанской и ряде других губерний были учреждены губернские тюремные инспекции: местные органы Главного тюремного управления. Первым губернским инспектором в Казани стал действительный статский советник (чин, соответствующий генерал-майору) Александр Николаевич Теренин, представитель знатного и богатого казанского дворянского рода.

Должность тюремного инспектора была вполне почетной. Не жаловались на жизнь и его подчиненные. Служащие тюремного ведомства, как и во всех других государственных структурах Российской империи, четко делились на две части. Чины тюремной инспекции, начальники тюрем и их помощники были чиновниками, которые имели чины по табели о рангах, в соответствии с чинами получали оклады; по выслуге лет или быстрее, в качестве награды, им присваивались следующие чины. После 25 лет службы они получали пенсию в размере оклада по последнему            месту службы и могли остаться еще на 5 лет, а после 30 лет службы выходили в отставку в обязательном порядке. Большинство из них приходило на должности начальников тюрем и их помощников из судебных органов, разных учреждений Министерства внутренних дел, имело среднее, а иногда и высшее образование.

Надзиратели — нижние чины тюремного ведомства вербовались в основном из крестьян, отслуживших в армии и получивших в своих частях положительную характеристику. Они получали 150 рублей в год. Примерно столько же зарабатывал в городе рабочий, трудясь по 12 часов в день, но труд надзирателя был, разумеется, намного легче. Стимулом к службе была прибавка каждые пять лет. Через двадцать лет службы надзиратель выходил в отставку с полной пенсией в размере оклада.

 

ОТ РЕВОЛЮЦИИ ДО ВОЙНЫ

 

После Февральской революции одним из первых актов Временного правительства из тюрем, каторг и ссылок были освобождены все политические заключенные, что вызвало лавинообразное усиление радикальных настроений в обществе. К осени 1917 года в Казани были сгруппированы перед отправкой на фронт воинские части. Провести в них агитацию социалистам не составило труда. В итоге солдаты сыграли решающую роль в установлении в губернии советской власти – Казань стала одним из первых российских городов, где это произошло. К концу года советская власть была установлена и во всех уездах. Большинство в Советах составляли левые эсеры (многие их этих людей, несмотря на смену политической ориентации, были расстреляны в 1937-38 годах).

В числе первых мероприятий новых властей в ноябре 1917 года было условно-досрочное освобождение из казанских тюрем большинства осужденных за уголовные преступления. И в скором времени красный террор прочно соседствовал с уголовным. Тюрьмы же с декабря 1917 года стали заполняться особой публикой – купечеством, офицерством и интеллигенцией. Для обвинения в контрреволюции достаточно было социального признака. Однако после взятия Казани чехучредиловцами в августе 1918 года все следственные дела были уничтожены. Белочехами был расстрелян ряд партийных и советских деятелей, в том числе первый председатель карательного отдела Усватов.

После того, как красные отбили Казань в сентябре 1918 года, начались массовые расстрелы реальных и потенциальных контрреволюционеров, нередко целыми семьями. Вместе с тем быстро пополнялись и тюрьмы. Большой процент заключенных был осужден за дезертирство. Еще больше было участников многочисленных крестьянских восстаний, направленных против продразверстки — из тех, кто остался в живых после действий карателей и избежал расстрела. Самым крупным было Вилочное восстание (крестьяне были вооружены вилами), прокатившееся в феврале-марте 1919 в ряде уездов Казанской, Уфимской и Самарской губернии.

В этот период тюрьмами в Казани ведал Карательный отдел (КарОт), преименованный вскоре в Центральный исправительно-трудовой отдел (ЦИТО) со штатом в 40 человек, «по инерции» входивший в Наркомат юстиции. На момент образования Татарской республики в 1920 году в состав ЦИТО входили исправдома в Казани (Плетневская тюрьма), Мензелинске, Буинске, Тетюшах, Чистополе, Мамадыше; Центральный дом заключения (Центрдомзак) в Казани, Пересыльный дом, Реформаториум (для несовершеннолетних) и дом предварительного заключение в Кукморе. В 1921 году в Казани впервые был организован концентрационный лагерь принудработ. В этот период власти сознательно уходили от слова «тюрьма», однако наихудшие тюремные черты – скученность, антисанирия, болезни, голод и, как следствие, высокая смертность – во всех подобных учреждениях расцвели в этот период махровым цветом. В 1922 году, когда в местах заключения ЦИТО Татнаркомюста находилось около 20 тысяч человек, многих в связи с начавшимся в Поволжье голодом пришлось переводить – в Москву, Курск и Иркутск.

Множество заключенных в начале 20-х было осуждено за кражи, бандитизм и самогоноварение, которое каралось сроком в 5-8 лет. До четверти составляли совслужащие-растратчики. Во множестве сидели мошенники и скупщики краденого. Впрочем, тогда Советская власть не только расстреливала и сажала, но и… регулярно выпускала преступников. Начиная с первой амнистии в 1918 году (к годовщине Октябрьской революции), стало традицией амнистировать преступников к крупным праздникам. В 1918 освобождали заложников (система заложничества тоже была изобретена большевиками) и всех, кому не предъявлено обвинение. Ко второй годовщине революции, амнистия применена ко всем, по кому следствие не закончено: участникам восстания, сектантам, дезертирам. В ходе амнистии 1922 года освобождали всех приговоренных к сроку до года, рядовых белогвардейцев, пособников и укрывателей, дезертиров, корыстных преступников.

В конце 1922 года места заключения перешли в ведение НКВД с образованием Главного управления мест заключения. ГУМЗ включал в себя домзаки, где содержались следственные заключенные; исправтруддома, где отбывали наказание неопасные престуники со сроком от полугода до 10 лет; трудовые, сельскохозяйственные, ремонтные и фабричные колонии (сроки — до 5 лет); специзоляторы, где содержались самые опасные преступники и идейные противники советской власти; переходные исправтруддома для заключенных, «у которых есть признаки приспособленности к трудовому общежитию» и детей от 14-ти лет. В связи с нехваткой надзирателей, имевших мизерный оклад, к работе в те годы постоянно привлекались рядовые милиционеры.

После того, как угроза голода отошла на второй план, в местах заключения стало налаживаться производство, разрушенное во время гражданской войны. Центральным и Спасским исправдомами арендовались кирпичные заводы, возрождались мастерские. В Елабуге возродилось смолокурение и алебастровое производство. В Мензелинске арендована мельница. Почти при всех заведениях были свои огороды. Уделялось внимание и воспитательной работе: повсеместно открывались курсы ликбеза, действовали различные кружки. Причем, о кружках Центрдомзака – театральном и музыкальном — знала вся Казань. Осужденные-музыканты, к примеру выступали со своей суперпопулярной программой даже в известном в ту пору ресторане «Сахалин». Однако недолго музыка играла…

Начавшаяся в республике в 1928 году коллективизация вновь переполнила места заключения, само нахождение в которых стало форменной пыткой. По казанским тюрьмам в результате ужасной скученности прошлись эпидемии сыпного тифа, дизентерии. Для ясности картины приведем строчки из санитарного осмотра Казанского центрдомзака от 30 января 1931 года: «Ввиду перегруженности и недостаточности площади, нет возможности поставить койки и почти все заключенные спят на полу. Проветривание камер производится редко. Во многих камерах совершенно нет форточек. В камерах воздух очень тяжелый, имеются клопы, отсутствуют плевательницы. Температура в камерах очень низкая, так как из-за отсутствия дров отопление недостаточное. Камеры почти все сырые и особенно женское отделение. В некоторых камерах заключенные почти голые. Белье выдается и стирается для незначительной части заключенных, занятых на работах по Домзаку. Ввиду недостатка белья и неналаженности стирки наблюдается вшивость. Уборка камер производится плохо из-за недостатка метел, нет баков для кипяченой воды, кипяток приносится в бочках, предназначенных для разливки супа. Крайний недостаток чайников, мисок (обед дается в одном тазу на 10-15 человек), кипяченой воды не хватает и многие пьют сырую воду. Шкафы для хранения пищи и посуда очень грязные».

В ноябре 1931 года тюрьмы и лагеря были вновь переданы в комиссариат юстиции, а вместо ГУМЗ было образовано Главное управление исправительно-трудовых учреждений. Теперь, помимо указанных выше учреждений, в ведение ГУИТУ входили лесозавод и колония массовых работ по лесоразработкам (на территории Марийской области – ныне Марий Эл), а также районные отделения исправтрудработ. На первое января 1932 года на учете в этих прообразах УИИ состояло по Татарии 10162 человека.

В местах заключения от смены вывески ничего не изменилось: антисанитария соседствовала с беззаконием; сотрудники нередко вступали во внеслужебные связи с заключенными. Помимо прочего, начальник Центрдомзака доносит: «По имеющимся сведениям как в больнице, так и в Центрдомзаке процветает пронос вина и анаши, причем в больнице проносом занимались санитарки, а в ЦДЗ – надзиратели. Для удобного проноса вина использовались бутылки темного цвета, залитые сверху растопленным маслом, а анаша проносится под видом конфет, завернутая в конфетные обложки». В то же время заключенных привлекали к самоохране, причем… выдавали оружие! По одному из московских циркуляров количество таких «сотрудников» караульной службы требовались довести до 40 процентов.

В 1934 году ГУИТУ вновь передается в НКВД и переименовывается в Управление исправительно-трудовых лагерей и колоний (УИТЛиК), а скоро — в Отдел мест заключения. В ведении ОМЗ в 1935 году находились смешанные тюрьмы, где содержались и подследственные, и осужденные: в Чистополе, Мензелинске, Бугульме, Куйбышеве, Елабуге, а также Казанская следственная тюрьма №1, Казанская пересыльная тюрьма №2, Казанская ИТК-1, ИТК-2 (лесозавод), четыре сельхозколонии (в Елабуге, Чистополе, Бугульме и Высокой горе), больница для заключенных и колония массовых работ при Казмашстрое.

На период существования ОМЗ пришлись годы массовых репрессий. На пике этого процесса сверху регулярно спускались лимитированные списки на арест или расстрел. Так, в Казани со 2 октября по 14 ноября 1938 годы было расстреляно 240 человек. Самыми «популярными» стали 14 пунктов печально знаменитой «политической» 58-й статьи Уголовного кодекса РСФСР. При этом репрессивная машина напоминала змею, кусающую собственный хвост: одни сотрудники НКВД расстреливали других. Так, в частности, сначала был расстрелян нарком внутренних дел ТАССР Рудь, возглавлявший ведомство в 1936-37 годах, а в 1938 году – «сменивший» его на этом посту Михайлов. Об этом и – подробнее – о тюремных порядках писал позднее в своей книге «Последняя вера» известный казанец Павел Аксенов – отец не менее знаменитого Василия Аксенова. Кстати, вместе с ним отбывал наказание и известный татарский поэт Фатых Карим. Впрочем, не одних лишь литераторов сажали за «антисоветскую деятельность» — в тюрьмы попал, к примеру, едва ли не весь цвет советской технической интеллигенции. Но об этом – чуть ниже.

 

ЦЕНА ПОБЕДЫ

 

К началу лета 1941 года в ОМЗ Татарии существовали следующие подразделения: казанские тюрьмы №1 и №2, Чистопольская, Мензелинская и Куйбышевская тюрьмы, казанская ИТК-1 и ИТК-2, свияжская ИТК-5, Раифская трудколония, пановская и высокогорская сельхозколонии; лесные колонии: теньковская ИТК-4, семеновская ИТК-7 и лубяновская ИТК-8; а также отдельный лагерный пункт (ОЛП) №2 в Зеленом Доле, созданный для обслуживания стройплощадки №3 УВС-46. Кроме тогонесколько лаг пунктов были созданы для обслуживания отдельных сельскохозяйственных и промышленных предприятий.

Кроме того, в начале войны в Татарскую АССР эвакуировали ряд колоний: две подмосковные из Белого Городка Кимрского района и г. Кимры Калининской области; одну из Харькова, две из Хмельницкой области, еще одну — из Воронежской области. Этапирование в условиях военного времени проходило очень тяжело. Многие заключенные погибали в пути, большой была смертность и непосредственно в местах лишения свободы — от болезней и голода. Перелимит колоний и тюрем составлял в тот период 300 — 400 процентов. Однако и в этих условиях колонии и тюрьмы Татарии внесли существенную лепту в Победу, как бы странно это сейчас не звучало.

В 1942 году развернулось строительство железной дороги Казань-Сталинград. Для этого под Свияжском был организован знаменитый «Волжлаг» Главного управления лагерей железнодорожного строительства. Воинские эшелоны пошли в осажденный (и до этого момента отрезанный от всех транспортных коммуникаций) город всего через три месяца после начала работ (!) и, по сути, решили исход компании.

На Победу работала и Раифская детская колония. В годы войны здесь шили меховые шапки, чулки, шаровары, телогрейки, ботинки на деревянной и на резиновой подошве (60722 пары в 1944 году).

В годы войны и некоторое время после нее в Татарии дислоцировались два лагеря для военнопленных. Один из них — лагерь НКВД №97 в Елабуге. В феврале 1943-го этот лагерь принял пленных немцев, венгров, итальянцев и румын (как раз из-под Сталинграда). А с января 1946 года сюда стали поступать японцы. Лагерь функционировал до 21 июля 1948 года, бессменным начальником его был майор Михаил Кудряшов. В общей сложности за пять с лишним лет существования через это учреждение прошли около 10 тысяч военнопленных. Они проживали в кирпичных и деревянных бараках, размещались на двухъярусных нарах из расчета 1,3 квадратных метра на человека. В лагере функционировал лазарет на 100 коек. Самыми частыми заболеваниями, приводившими к смерти заключенных были сердечная недостаточность, туберкулез и дистрофия… Еще один подобный лагерь под №119 находился в Зеленодольске. Военнопленные работали на промышленных предприятиях. Хорошо известен факт, что в годы войны пленные немцы восстанавливали Городской театр (ныне — Театр оперы и балета). Он был построен в 1930 годы, но из-за нарушения в проекте фундамент дал трещину. Один из пленных немцев оказался талантливым архитектором, и ему, обещая сократить срок, предложили устранить дефект. Была развернута строительная площадка, и проблема вскоре была решена.

В ИТК-1 (ныне ИК-2) с начала войны было налажено масштабное – крупнешее в СССР — производство корпусов мин, снарядов и другой военной продукции. К слову, в строительстве здесь литейного завода и ряда других производств непосредственное участие приняли репрессированные ведущие специалисты ГАЗа и других гигантов советской индустрии.

Отдельно хотелось бы отметить огромный вклад в Победу… спецтюрьмы НКВД ТАССР! Она существовала при авиационном заводе с начала войны и до 1948 года. Точнее, впервые это заведение «с авиационным уклоном» было создано в 1940 году в Москве, а в Казань переехало в июле 1941-го. Парадокс того времени состоял в том, что спецтюрьма, где находились величайшие — без преувеличения — таланты XX века, попросту спасла им жизнь! Трудились в этой так называемой «шарашке» авиаторы, «просто хорошие» инженеры и очень известные впоследствии конструкторы различных летательных аппаратов. Среди них – основатель отечественной космонавтики Сергей Королев, его соратник – разработчик ракетных двигателей Валентин Глушко и легендарный авиаконструктор Андрей Туполев. Его именем, к слову, назван Казанский авиационный институт (ныне – Технический университет). А академик Глушко «остался» не только в названии одной из улиц города, как и Королев, но и стал в 1987 году почетным гражданином Казани.